Общественное положение адвокатов в средневековой Франции.
Адвокаты составляли часть «парламентского корпуса» и занимали следующее за судьями место в парламентах Франции. На всех общественных торжествах, в которых участвовал парламент, они стояли позади судей и перед поверенными.
Парламент нередко приглашал адвокатов в свои заседания для замещения отсутствующих членов и давал им судебные поручения, назначая их в качестве третейских судей для решения дел суммарным порядком или предоставляя им производство следствия по определённым категориям дел, исполнение завещания и т. п.
Подобно членам парламента, адвокаты пользовались высоким общественным уважением. Французские короли XIII и XIV вв. чрезвычайно благосклонно относились к адвокатскому сословию и щедро осыпали милостями его членов. Это объясняется тем, что адвокаты оказали им много услуг в борьбе с папской властью. Как известно, в то время папы старались совершенно захватить в свои руки светскую власть. Они не переставали издавать буллы, в которых, заявляя о своих притязаниях, вторгались в сферу деятельности правительства. Короли, принужденные отстаивать свои права, нашли полезных союзников - в лице ученых юристов и адвокатов, которые, будучи хорошо знакомы с римским и каноническим правом, опровергали несправедливые притязания духовенства. Ибо на слово оперяющиеся на силу права необходимо ответить так же словом. Какого ожесточения достигла эта борьба, и как мужественно действовали адвокаты, можно видеть из одного любопытного факта. Папа Бонифаций VIII прислал
Филиппу IV Красивому буллу следующего содержания:
«Бонифаций, епископ, служитель Бога, Филиппу, королю французскому.
Страшись Бога и исполняй его приказания. Мы хотим, чтобы Ты знал, что Ты подчинен им, как в духовных делах, так и в светских, что право раздачи бенефиций и вакантных мест ни в коем случае не принадлежит тебе, что если Ты охраняешь церкви во время вакансий, то только для того, чтобы сберечь доходя для тех, которые будут избраны. Если ты роздал какие-нибудь бенефиции, то мы объявляем их ничтожными юридически и фактически, мы отменяем все, что сделано в этом роде, и те, которые будут другого мнения, объявляются еретиками».
Рассерженный столь смелым и бесцеремонным вторжением Бонифация в свои дела, король Филипп приказал канцлеру написать достойный ответ на папскую буллу. Составление его было поручено канцлером молодому, но уже известному своими способностями адвокату Пьеру Кюньеру. Вот что гласило составленное им письмо:
«Филипп, милостью Божьей король французский, мнимому папе небольшой или даже никакой привет.
Да знает Твоя величайшая глупость, что мы никому не подчинены в светских делах, что раздача бенефиций и вакантных мест принадлежит нам, по праву нашей короны, и доходы во время вакансий принадлежат нам, что назначения на духовные места, которые сделаны нами и которые еще будут сделаны, имеют силу и для настоящего и для будущего времени, что мы будем поддерживать всею нашей властью тех, которых мы назначили, и будем назначать. Тех, которые будут другого мнения, мы объявляем глупцами и безумными».
В то же время другие юристы в многочисленных сочинениях занялись критическим разбором папской буллы. Один из них Пьер-дю-Буа, королевский адвокат, следующим образом закончил свою «консультацию» по поводу ее: «на основании этой буллы папа должен быть признан еретиком, если он не покается публично и не даст таким образом удовлетворения королю».
Немалую услугу оказали адвокаты также Филиппу V Длинному, при вступлении его на престол в 1316 г. Дело в том, что до Филиппа царствовал его старший брат Людовик, оставивший после себя дочь. Когда Филипп, следуя древнему обычаю, объявил себя законным наследником, против этого подняли протест несколько принцев, утверждая, что устранение женщины от престола неправильно и ни на чем не основано. Поставленный в затруднение претендент обратился за помощью к парламенту и юристам, которые не замедлили сослаться на старинный салический закон, согласно которому древние франки не разрешали женщине наследовать землю.
Согласно логике адвокатов, королевство Франция является землёй, право на которую род Французских королей приобрел избранием, следовательно, наследовать землю можно лишь по мужской линии рода. Саллийский закон и интерпретация адвокатов еще раз сослужили такую же службу Филиппу VI Валуа в его споре о престоле с английским королем Эдуардом III.
В благодарность за все услуги, французские короли осыпали юристов и адвокатов милостями. Начиная с Филиппа Красивого, адвокаты стали носить название «рыцарей законов», рыцарей правосудия и т. п. Конечно, из подобных названий, которые давались адвокатам, нельзя заключать, чтобы адвокаты были приравнены к феодальному дворянству, как это, по-видимому, думают некоторые писатели. «В таких почетных титулах», говорит Годри: «можно видеть только свидетельство общественного уважения и доверия к адвокатам». Хотя некоторые и даже многие адвокаты были возводимы королями в дворянское звание, но это вызывалось их личными заслугами, а не тем, что они принадлежали к сословию адвокатов. Напротив, в одном указе XVI в. прямо сказано: «адвокатская профессия не лишает занимающегося ею дворянского звания». Из этого видно, что адвокаты не только не были по праву дворянами, но что, наоборот, в большинстве случаев они не принадлежали к дворянству.
Подобно тому, как и в республиканском Риме, адвокатура служила для честолюбивых людей путем к достижению высших должностей в государстве. Канцлеры, президенты, члены парламента и других судов, прокуратуры назначались королями преимущественно из числа адвокатов. В одном указе Генриха III прямо предписано, что адвокаты могут быть назначаемы председателями высших судебных мест. До XV в. назначение на судебные должности зависело от одного короля. Но затем канцлеру и парламенту было предоставлено право избирать, по своему усмотрению, достойных кандидатов.
Право на занятие судебных должностей было лучшей привилегией французских адвокатов в средние века, а перспектива достигнуть высших мест в магистратуре - самым побудительным стимулом к ревностному исполнению профессиональных обязанностей. Кроме этой привилегии, адвокаты в течение долгого времени пользовались еще другой, хотя не столь важной, но все-таки дорогой для них и усердно ими оберегавшейся. Она заключалась в особой подсудности: личные дела адвоката были подведомственны только палатам парламента. Эти привилегии основывались на том, что адвокаты считались членами «парламентского корпуса» наравне с судьями. Несмотря на то, что несколько раз делались попытки лишить адвокатов привилегированной подсудности, она продолжала существовать вплоть до XVI века, а в несколько ограниченном виде еще и позже.
Французская средневековая адвокатура насчитывает в своей среде много выдающихся по таланту и достоинству членов. В XIII веке из ее рядов вышли две замечательные личности: Фуко и Кермартэн. Фуко, знаменитый адвокат эпохи Людовика Святого, перешел в духовенство, достиг сана епископа, затем архиепископа и, наконец, был избран папой под именем Климента IV.
Кермартэн, бретонский адвокат того же времени, также сделался духовным и хотя не достиг такого сана, как Фуко, но зато за свою благотворительную деятельность и примерный образ жизни был после смерти причислен к лику святых. Во времена Людовика Святого жило еще несколько выдающихся деятелей на поприще адвокатуры, именно Бомануар, де-Фонтэн и Дюран. Бомануар известен как автор капитального сочинения о тогдашнем обычном праве. Одна из глав этого труда посвящена вопросу об адвокатуре.
В ней излагаются некоторые весьма интересные черты тогдашней организации адвокатуры. Желая доказать, что размер гонорара должен быть определяем сообразно с достоинством адвоката, Бомануар говорит: «неразумно давать одинаковую сумму адвокату, имеющему только одну лошадь, и адвокату, имеющему две, три или больше». Из этих слов видно, что адвокаты имели обыкновение являться в суды в собственных выездах, более или менее богатых и пышных. Бомануар, далее, проводит мысль, что адвокат, который отказался от дела во время производства, убедившись в неправоте своего клиента, имеет право получить следуемый за весь процесс гонорар, но должен присягнуть, что отказываться от дела только вследствие его неправоты. К числу лиц, которые по закону не могли заниматься адвокатурой, Бомануар присоединяет уличенных в лжесвидетельстве, отлученных от церкви и духовных.
Кроме того, судья может не допускать к ведению дел у себя тех адвокатов, которые «имеют привычку оскорблять судей и тяжущихся», или которых он считает неспособными.
Пьер де-Фонтэн написал сочинение «Совет другу», где, между прочим, коснулся и адвокатуры. Он повторяет постановления римского права и ополчается против продажности адвокатов. «Если бы», говорит он: «не было стольких защитников плохих тяжб, не было бы стольких зачинщиков их, не было бы так много воров, если бы не существовало укрывателей».
Дюран известен, как автор «Зерцала», энциклопедического сочинения по юриспруденции. Это был чрезвычайно талантливый человек, вместе и поэт, и теолог, и юрист. Как высоко стоял он во мнении своих современников, видно из того, что они называли его не «юрисконсультом», а «юрисконсультиссимом». В своем «Зерцале» он отвел несколько глав и адвокатуре, в которых наряду с соображениями, заимствованными из римского права, а также из других источников (например Квинтилиана) он излагает и некоторые свои мысли. Так, рассуждая о тех случаях, когда адвокат должен отказываться от ведения дела, он устанавливает принцип: «не все то честно, что дозволено». Если адвокат вел дело в первой инстанции, то, по словам Дюрана, честность предписывает ему не выступать во второй инстанции со стороны противника. В главе о гонораре он излагает постановления французского права и разбирает подробно случаи, когда адвокату приходится требовать гонорар судом.
В XIV в. французская адвокатура тоже выставила целый ряд выдающихся деятелей. К числу их относится прежде всего Кюньер, о котором мы уже упоминали раньше по поводу его ответа папе Бонифацию и Дю-Брюейль, написавший сочинение о «парламентском стиле», которое пользовалось большим авторитетом в то время. Из остальных адвокатов XIV и XV веков замечательны Ногарэ, известный в истории, как участник в борьбе Филиппа Красивого с папой Бонифацием VIII, Демарэ, павший жертвой герцога бургундского, Жан Десфонтэн, который пользовался таким уважением, что в день его похорон парламент отменил заседание, чтобы адвокаты и судьи могли проводить его гроб, и др.
Из этих примеров, которые легко было бы умножить, ясно видно, какую важную роль играли адвокаты в государственной жизни средневековой Франции. Каждый выдающийся деятель на поприще этой профессии мог надеяться, что рано или поздно его способности и нравственные качества будут оценены, и что он займет подобающее место среди высших государственных чиновников.
Таково было состояние французской адвокатуры в средние века. Без всякого преувеличения его можно назвать блестящим. Несмотря на все неблагоприятные условия, на отсутствие политической свободы, на необеспеченность прав личности, на недостатки судопроизводства и, наконец, на слабое развитие сословных учреждений адвокатура, ревностно выполняя свое священное призвание, являлась деятельной и бесстрашной союзницей правосудия и занимала одно из первых мест в системе государственного управления.